Олимпийские чемпионы, четырехкратные чемпионы мира наталья бестемьянова и андрей букин: «супружеские пары постоянно выясняли отношения на льду. Бывало, даже дрались. Поэтому то, что мы не стали женой и мужем, тренеры даже приветствовали»
Приезд в Киев «Театра ледовых миниатюр» (2 февраля ему исполнилось 14 лет) под управлением известного фигуриста Игоря Бобрина вызвал немалый ажиотаж. Во-первых, подобное зрелище киевляне в последний раз видели в далеком 1991 году (кстати, как то, так и нынешнее выступление театра в заполненном до отказа Дворце спорта прошло на «ура»). А во-вторых, на льду вновь можно было увидеть прославленный танцевальный дуэт времен Советского Союза — Наталья Бестемьянова — Андрей Букин. Победители Олимпийских игр 1988 года, четырехкратные чемпионы мира, обладатели золотых медалей различных крупнейших международных турниров…
Поговорить с Натальей и Андреем оказалось делом далеко не простым. Они охотно шли на контакты с представителями масс-медиа, но вот найти возможность сесть и спокойно поговорить… Бестемьянову — директора театра — постоянно дергали туда-сюда, похоже, без нее нельзя было решить ни одного вопроса. Букин тоже часто был кому-то нужен. И все же «капля по капле — натек ручеек». Правда, вспоминая некоторые подробности своей спортивной карьеры на любительском льду (на профессиональном они выступают по сей день), Наталье и Андрею частенько приходилось старательно напрягать память…
«На Олимпиаде 1980 года нас просто «разменяли»
- Почему вы выбрали именно фигурное катание?
Н. Б. — В пять лет обычно не выбирают. Я подчинилась воле родителей, которые привели меня в секцию. Впрочем, я им только благодарна. Лед, коньки мне сразу же очень понравились. Я никогда не жалела о том, что стала фигуристкой. Мне до сих пор нравится кататься. К тому же фигурное катание подарило мне чудесную возможность увидеть весь мир.
А. Б. — У меня, практически, та же история. Добавить нечего.
- Если не ошибаюсь, судьба вас свела еще в далеком 77-ом…
Н. Б. — Да, мы катаемся вместе уже 23 года!
- И что, вы еще не надоели друг другу?
Н. Б. — Да нет, у нас с Андреем всегда было отличное взаимопонимание. Мы очень редко ругались. Правда, в последние годы наших выступлений на любительском льду (до 1989 года — прим. авт. ) наши нервы уже были на пределе. Но в такие моменты мы попросту несколько дней не ходили на тренировки, отдыхали друг от друга. За три-четыре дня агрессивное настроение обычно улетучивалось.
- А кто в вашей паре был лидером?
Н. Б. — По очереди. Лидером становился тот, у кого в данный момент было больше сил, желания, рвения.
А. Б. — Знаете, лидером был наш тренер Татьяна Тарасова. Большую часть нашей карьеры она диктовала нам свои условия. Правда, когда мы стали постарше, Татьяна Анатольевна стала относиться к нам, как к равным себе.
- Ваша первая Олимпиада в 1980 году в американском Лейк-Плэсиде завершилась для вас неудачно…
А. Б. — Да, десятое место — это катастрофа. Впрочем, она была как бы запланированной. Конечно, нам по силам было пробиться в шестерку. Но вспомните, какой был год! Советские войска вошли а Афганистан. Олимпиада проходила в США. И наша славная спортивная пара — Ирина Роднина — Александр Зайцев — находилась под угрозой «слететь» с первого места. Ведь у Родниной это была бы уже третья олимпийская золотая медаль. И вот ради достижения этого успеха наши руководители договорились «разменять» некоторых других советских фигуристов. Мы же тогда в команде шли «третьим номером». Вот нами и пожертвовали. Впрочем, лично я не обиделся.
Но мы всегда реально оценивали свои силы. Вот вы спрашивали, приходилось ли нам ругаться. Наиболее сложным был период, когда на нас оказывали давление: выиграть во что бы то ни стало. А мы понимали, что на тот момент добиться победы было нереально. К примеру, накануне Олимпиады 1984 года в Сараево. Конечно, нам очень хотелось выиграть у великолепного дуэта из Великобритании Джейн Торвилл — Кристофер Дин…
Н. Б. — Скольжение у них было просто потрясающее! Так, как они, не мог кататься никто.
А. Б. — Страна ждала от нас победы. Но до Олимпиады-84 Торвилл и Дин четыре года подряд побеждали на чемпионатах мира. И на Олимпиаде мы бы не смогли их обыграть, нам бы просто не позволили этого.
- Подождите: вы бы не сумели или вам бы не позволили?
А. Б. — Понимаете, по своему уровню мастерства мы британцам не уступали. Но в мире устали от побед советских фигуристов. И вот появляется прекрасная пара — Торвилл и Дин. Действительно, они выдающиеся спортсмены, ничего не скажешь. Однако в Сараево на их победу работали почти все судьи. Бороться с этим было невозможно.
- Вы болезненно воспринимали поражения?
Н. Б. — Конечно! Но я придерживаюсь аксиомы: что ни делается — все к лучшему. Слава Богу, после любого поражения мы никого не обвиняли, а искали вину в себе. Каждое поражение воспитывало нас и заставляло работать с удвоенной энергией.
- Зато в Калгари на Олимпиаду-88 вы, думаю, ехали с уверенностью в победе…
Н. Б. — Ну, во-первых, к тому времени мы уже были четырехкратными чемпионами мира. Во-вторых, сумели отлично подготовиться к Олимпиаде. И победа над занявшими второе место Мариной Климовой и Сергеем Пономаренко, считаю, была вполне заслуженной.
«Погулять мы могли всего два раза в год»
- Выступления профессиналов сильно отличаются от выступлений любителей?
А. Б. — Лед — он что у любителей, что у профессионалов: холодный и жесткий. Он одинаково состоит из воды. Но на первом чемпионате мира среди профессионалов, где мы заняли второе место, нам сказали: «У вас очень спортивная программа. А она прежде всего должна понравиться не судьям, а зрителям. Сделайте выводы».
Н. Б. — И мы сделали выводы. Создали эмоциональные программы с красивыми элементами, специально рассчитанными на зрителей. На следующем чемпионате зал был в восторге. А мы стали победителями.
- А как насчет дисциплины? Небось, уже не держали себя в рамках, как в годы выступлений на льду любительском…
А. Б. — Вы правы, на любительском льду постоянно приходилось быть полностью сконцентрированным. Тут все вырабатывалось до автоматизма. Поэтому в периоды накануне соревнований отказывались от всего. Могло случиться так, что сегодня праздник и ты выпил одну-две рюмки водки, вина или стаканчик пива, а завтра на тренировке станет понятно, что кропотливый двухмесячный труд пошел насмарку. Мышцы работают совсем иначе. Нарушается выработанный месяцами автоматизм, а вместе — с ним синхронность, точность, чувство музыки…
Погулять мы могли всего два раза в год. Один раз — после чемпионата мира, когда нас неизменно приглашали в турне с показательными выступлениями. Там мы позволяли себе немного расслабиться. Но в меру! А второй — месячный отпуск в июне. Так уж случилось, что у большинства из нас дни рождения или годовщины свадеб были именно в этом месяце. Первые две недели проходили, как в кошмарном сне. Поэтому на две следующие недели мы предпочитали куда-нибудь уехать, отдохнуть, набраться сил к новому сезону.
- Кстати, партнеры на льду зачастую становились партнерами и в жизни. У вас же с Андреем история другая…
Н. Б. — Мы с Андреем пережили время, когда все тренеры уже устали от того, что супружеские пары постоянно выясняли отношения на льду. Бывало, даже дрались. Например, этим славились Наталья Моисеева и Андрей Миненков. Поэтому то, что мы с Букиным не стали женой и мужем, тренеры даже приветствовали.
«Когда мы выступали, наш тренер Татьяна Тарасова стояла у бортика, согнувшись под тяжестью шубы в три погибели»
- Вы — суеверные люди?
А. Б. — Нет, я себя таким не считаю. Хотя в спорте у меня существуют приметы. Например, на лед я всегда выходил с правой ноги. А когда уходил со льда, то чехол надевал сначала на левый конек. Интересно, что эта привычка сохранилась у меня по сей день.
Н. Б. — Я тоже не считаю себя суеверной, хотя, как и Андрей, предпочитала выходить на лед с правой ноги. Но у нас не было особых правил, талисманов. Зато наш тренер Татьяна Тарасова наверняка считала талисманом свою шубу. А шубка у нее была еще та — весила, наверное, килограммов сто! И когда мы выступали, она стояла у бортика, согнувшись под тяжестью шубы в три погибели. Нам же Татьяна Анатольевна говорила: «Если я стою в этой шубе, то и сама спокойна, и вы ограждены от всяких неприятностей».
А. Б. — Это, скорее, не она, а ее массивная шуба нас ограждала. (Шучу!)
- А экстрасенсы с вами не работали?
А. Б. — Почему не работали? В сборной СССР был свой штатный психолог, причем, весьма квалифицированный. К сожалению, с развалом Советского Союза от услуг психологов, диетологов, других полезных людей пришлось отказаться. Мне очень жаль, что они остались без работы: их советы и рекомендации нам очень помогали.
- А артистам вашего театра нужны психологи?
А. Б. — Знаете, нам самим часто приходится быть психологами. Мне, Наташе, Игорю Бобрину… У нас в театре работает 25 человек. И у каждого свой непростой характер, свои привычки, нравы, эмоции… Бывали и конфликты. Но сейчас, тьфу-тьфу-тьфу, вроде все нормально. Раньше люди приходили, уходили… В последнее же время состав нашей группы стабилизировался. Ребята собрались хорошие — трудолюбивые, думающие, умеющие, знающие, что им делать. Скорее всего, психологи им уже не нужны.
- Как вы подбираете кадры? Люди сами к вам приходят?
Н. Б. — Да, специально мы никого не приглашаем. Люди приходят сами. Но останутся они или нет, решает только художественный руководитель театра Игорь Бобрин.
- Иностранцы у вас есть? Например, французы?
А. Б. — Французы… Наверное, это было бы интересно. Только, знаете, с французами хлопот не оберешься. На репетиционный период, чтобы вызвать их в Москву, надо им отправлять визы, встречать, размещать где-то. Этим должен заниматься специальный человек. А у Наташи, как у директора театра, забот и без того хватает. Бывает, как уходит с утра, так до вечера ее и не видно. Это я ленивый. Могу выполнить задание, хорошо, правильно, но без особого рвения. А Наташа может встать в шесть утра, а в восемь уже находиться в какой-то инстанции, что-то решать. Я же люблю поспать до двенадцати.
Н. Б. — Ну насчет того, что Андрей — лентяй, — это явное преувеличение. Такого трудолюбивого еще надо поискать. А вот что касается моей любви к решению всех забот — правда. Такая правда, что не знаю, откуда у меня еще силы берутся! Особенно когда приходится добиваться, чтобы нам для репетиций предоставили лед в Москве. Врагу такого не пожелаешь…
- Скажите, если бы сейчас не было театра, чем бы вы занимались? Исключительно тренерской деятельностью?
- Н. Б. — Мы отдали фигурному катанию столько лет, что было бы глупо теперь заниматься чем-то другим. Мы и сейчас практикуем тренерскую деятельность. Например, работаем с одной из ведущих французских пар Софи Мониотт — Паскаль Лаванжи. Но вешать коньки на гвоздь лично я не собираюсь. Кататься можно до бесконечности, если держать себя в форме. Вот мы эту форму и держим…
«Facty i kommentarii «. 5 февраля 2000. Спорт
690
Читайте нас у Facebook
